Стрелочница. Рассказ

Лариса с закрытыми глазами сидела на скамейке около железнодорожной будки, подставив лицо последним нежным лучам осеннего солнца. Вокруг царила тишина. Только иногда еле слышно шелестели листья, издавая прощальные звуки своей жизни, — это ласково касался их ветерок, боясь неосторожным движением сорвать с веток очаровательную красоту.

Воздух был наполнен запахом опавшей листвы, и даже специфический запах железной дороги не смог перебить его. Пахло золотой осенью, и Лариса наслаждалась этим, как наслаждаются женщины ароматом любимых духов.

Она совершенно расслабилась и, казалось, ни о чем не думала. Просто была здесь и сейчас – и это состояние доставляло неописуемое удовольствие.

От неожиданности Лариса вздрогнула, когда вдруг раздался мужской голос:

— Эй, товарищ стрелочница, с тобой все в порядке?

Открыв глаза, она увидела парня, балансирующего на рельсе. Он улыбнулся ей и сказал:

— Ай-ай-ай, нехорошо на рабочем месте спать!

Лариса еще не отошла от своего сладостного состояния и ответила ему первым, что пришлось на ум:

— А Вам советую ходить по краю насыпи. По рельсам и шпалам ходить запрещается.

Парень по-военному отдал ей честь и засмеялся:

— Слушаюсь, товарищ стрелочница!

Он спрыгнул с рельса и пошел по щебенке, а потом оглянулся и помахал на прощанье рукой.

Лариса обратила внимание, что шел он как-то странно, поднимая колени выше обычного, будто маршируя.

— Наверное, только из армии вернулся, — подумала она и снова закрыла глаза.

В памяти вдруг всплыли эпизоды прошлой жизни: воинская часть, в которой ей вместе с мужем-офицером пришлось прожить два счастливых года, марширующие под песню солдаты, огромные ели, узенькая речка с прозрачной водой…

И вспомнился пожар, в корне изменивший её жизнь. Ларисе было больно об этом думать, и она резко встала со скамейки, решив отвлечь себя чем-то от тяжелых мыслей. В будке и вокруг неё было чисто, а вот шлагбаум запылился, и белые полосы на нем уже смотрелись сероватыми. Лариса налила в ведро воду и стала старательно смывать накопившуюся пыль.

Дома, уже засыпая, мысленно вернулась к эпизоду с парнем, назвавшим её стрелочницей. Ей запомнились его смеющиеся глаза. «Кажется, они были синими», — подумала Лариса и уснула.

***

Вскоре опали все листья. Оголенные деревья терпеливо переносили осеннее ненастье. Во время дождя они задерживали на ветках бусинки-капли, как будто желая хоть чем-то украсить свою наготу, но порывы бессовестного ветра не позволяли этого, и падающие на землю «бусинки» представлялись сидевшей у окна Ларисе слезами.

Она любила смотреть на дождь, а еще больше ей нравилось гулять в такую погоду под зонтиком и дышать влажным воздухом. Вот и теперь она долго ходила туда и обратно по железнодорожной насыпи, пока не почувствовала, что начала замерзать.

А в будке тепло. Отапливаемая углем печка, небольшой стол, два табурета, тумбочка с посудой, узкий высокий шкаф со служебным инвентарем, полка с телефоном, вешалка для одежды – вот и всё, что было здесь. Еще на стене – часы, зеркало, деревянная доска с графиком дежурств и расписанием движения грузовых составов. Три окна украшены занавесками, на подоконниках живые цветы. Очень скромно, однако при этом ощущался уют, какой при минимальных возможностях могут создать только женщины.

Дождь усилился, сообщив об этом интенсивным стуком по крыше и стёклам. Среди этого дождевого шума Лариса различила звуки быстро приближающихся шагов. Она глянула в окно и увидела мужчину, который явно направлялся к будке. Над головой он держал свои руки, защищая голову от ливня.

Лариса загородила собой вход:

— Мужчина, Вы куда? Посторонним сюда запрещено!

А тот, открыв мокрое лицо, засмеялся:

— Какой же я посторонний? Мы все — жители нашей планеты, родные и близкие люди.

— Я серьезно Вам говорю, сюда нельзя, — сказала Лариса и неожиданно осеклась, узнав в нём того самого парня с синими глазами.

После первой встречи она видела его несколько раз, когда дежурила в дневную смену. Он проходил мимо и всегда, улыбаясь, без всяких слов приветствовал её взмахом руки.

Вначале Лариса, строго сдвинув брови, никак не реагировала на его приветствия, потом из вежливости стала кивать в ответ, а со временем даже ловила себя на том, что ей приятно такое молчаливое общение на расстоянии.

И вот теперь он стоит напротив неё на ступеньках под проливным дождем, а она не знает, как вести себя дальше…

***

Сменщица Антонина была крайне удивлена, увидев через окно Ларису в обществе незнакомого парня. Парочка мило беседовала, и это общение было им далеко не в тягость.

Антонина распахнула дверь с грозным вопросом:

— И что у нас здесь происходит?

— А происходит то, что насквозь промокшему человеку позволили укрыться от проливного дождя, — ответил ей незнакомец.

Он улыбнулся, и эта улыбка разрядила обстановку.

— Кто такой? Как тебя зовут? Почему здесь оказался? – всё ещё стараясь быть грозной, спросила Антонина.

Лариса отметила про себя, что до сих пор не подумала задать этих простых вопросов и беседовала с незнакомым человеком, даже не спросив его имени. Странно, он тоже ни о чем не спрашивал, при этом разговор как-то лился сам собой, без напряжения. Говорили вроде ни о чем, а в то же время было такое ощущение, что о чем-то важном.

Парень отрапортовал Антонине:

— Отвечаю. Зовут меня Богдан. Я электрик с шахты. Здесь оказался потому, что опоздал на рейсовый автобус. Решил пойти домой коротким путем по шпалам и попал под ливень.

— Да ладно тебе, красавчик. Что я, не человек, что ли! – теперь уже улыбнулась Антонина и подмигнула ему.

Сдав смену, надевая перед зеркалом шапку, Лариса обратилась к Богдану:

— У Вас куртка не до конца высохла.

— Ничего страшного, бывало и похуже, — он снял с вешалки пальто Ларисы и помог надеть его. Потом оделся сам и снова улыбнулся:

— Готов к выполнению любого задания.

Антонина засмеялась:

— А ты, красавчик, оставайся здесь, пока куртка не высохнет. Я тебе и задание интересное придумаю.

— Рад бы остаться, но долг платежом красен. Меня выручили – теперь я обязан проводить свою спасительницу в этот поздний час.

— Не надо меня провожать, я живу здесь поблизости. До свидания, — произнесла Лариса и вышла, доставая из сумки зонтик.

Ливень к этому времени значительно ослабел, но еще не сдавался.  В свете придорожных фонарей были видны срывающиеся с неба косые полоски дождя.

Стекающая с зонтика вода напоминала штору, оградившую Ларису от всего остального мира, и она вдруг с щемящей тоской ощутила чувство одиночества. Вот идет человек по дороге домой, а там никто его не ждет. И так день за днем много лет.

Лариса опустила зонтик, подставила лицо дождю, чтобы разогнать удручающие мысли, и тут же от неожиданности вздрогнула, услышав рядом голос:

— И зачем так делать?

Это опять был он. Без головного убора. И опять её испугал.

— Почему Вы без шапки в такую погоду?

Богдан безнадежно махнул рукой:

— Кепка была да сплыла. Сегодня уронил ее в лужу и не стал доставать из грязи.

— Боже, у Вас же голова мокрая! Тогда вот что, берите мой зонтик.

— Нет-нет! Я согласен только на одно: мы разделим зонтик на двоих.

— Это каким образом?

— Вот таким, — засмеялся парень и взял её под руку. – И ты под зонтиком, и я.

Лариса хотела освободить руку, но он мягко сдержал такой порыв и произнес:

— Ничего плохого в этом я не вижу.

— А я вижу не очень хорошее в том, что Вы стали называть меня на «ты». Я намного старше Вас, поэтому…

Богдан перебил ее:

— Насчет «старше» не надо. Ну а если ты хочешь держать дистанцию, то я буду «выкать». Договорились! Признавайтесь, какие еще претензии ко мне?

— Претензий нет, но есть вопрос. Почему Вы меня называли стрелочницей?

— Как Вам объяснить… На железной дороге работают стрелочники. Стрелочник – это мужчина. А раз женщина, то она стрелочница. Верно?

— Нет, неверно. Моя профессия называется иначе — дежурная по переезду. Стрелок мы не переводим, у нас здесь единственный железнодорожный маршрут. На шахту состав идет пустой, обратно – груженый. Наша задача – в определенный момент перекрыть шлагбаумом путь автотранспорту.

— Это, конечно, меняет дело. Дежурная по переезду важнее стрелочницы.

— Вот Вы смеетесь, а я считаю, что любая профессия важна по-своему. Вы многого не знаете о моих обязанностях, а я о Ваших. Вот Вы электрик. Вам известно все об электричестве. А я боюсь даже мысли о том, что мне нужно заменить перегоревшую лампочку.

Богдан засмеялся:

— Намёк понял.

Лариса смутилась:

— Я ни на что не намекала. Просто хотела сказать, что никто не может уметь делать буквально всё, но хотя бы что-то одно должен делать хорошо.

— Я так и понял. А Вы где обучались своей профессии?

— Вообще-то я медик, но об этом говорить мне не хочется.

— Не хочется – не будем. А вот я хочу все же кое-что объяснить. Помните нашу первую встречу?

— Помню, но смутно, — слукавила она.

— Тогда я только что вернулся из армии и шел оформляться на работу. Иду бодрой походкой по шпалам и вдруг вижу спящую красавицу. Я долго стоял напротив и любовался ею. А когда она открыла глаза…

Лариса не дала ему договорить. Она быстро освободила свою руку и холодно сказала:

— Прекратите, пожалуйста. Я не люблю такие шутки.  Да и пришли мы уже, вот мой дом. Короче, я оставляю Вам зонтик, чтобы Вы не промокли насквозь, и говорю до свидания.

После этих слов она быстро скрылась в подъезде и бегом поднялась на третий этаж.

Говорила холодно, да. А разве она давала повод этому молодому человеку так себя вести? Под руку разрешила идти только для того, чтобы голова его не промокла. А он вообразил себе невесть что!

Однако, зачем себя обманывать? Разве плохо было идти вдвоем с мужчиной под одним зонтиком? Разве не приятно было, когда тот коснулся её руки? Но не надо об этом, не надо!

Лариса сняла пальто и в ванной начала брызгать на лицо холодную воду, забыв о шапке. А потом вслух произнесла пришедшую на ум подсказку из известной книги: «Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра».

Но подсказка не помогла, хотя повторялась снова и снова.

***

Из родных у Ларисы был только старший брат Никита. В тяжелый для неё период он приехал к ней, убедил перебраться к нему поближе и помог купить квартиру. Между ними были очень трогательные отношения. Лариса всегда ощущала поддержку брата и испытывала к нему глубокую благодарность за это.

Однажды жена Никиты с упреком сказала:

— Он тебе уделяет больше внимания, чем своей семье.

Лариса не обиделась на это, всё поняла и постаралась уменьшить своё присутствие в жизни брата, ведь семья – главное для человека. Они стали видеться реже, но это вовсе не сказалось на их теплых отношениях.

В один из выходных дней брат на минутку забежал к Ларисе, чтобы порадовать её радостной новостью: на работе его оценили и перевели начальником участка.

— Поздравляю, братик! Очень рада за тебя. А я как раз испекла пирог. Давай я тебя чаем угощу.

— О, запах у тебя здесь изумительный, бешеный аппетит вызывает. Но прости, не могу, жена ждет. Мы с ней на рынок за продуктами собрались. Завтра вечером жду в гости, будем обмывать мое повышение.

— Конечно, я приду. Подожди, не уходи. Я тебе сейчас пирог упакую. Угостишь своих, они же у тебя сладкоежки, — и Лариса поспешила в кухню.

Раздался звонок. Никита открыл дверь и увидел парня в рабочем комбинезоне с чемоданчиком в руке.

— Вы к кому? – удивленно спросил Никита.

Парень замешкался с ответом. Он вроде как тоже был чем-то удивлен.

Никите выражение его лица показалось странным, а в это время из кухни послышался голос Ларисы:

— Кто там пришел?

— Ты кого-нибудь ждала?

— Никого я не ждала. Да кто там все-таки?

— Иди посмотри сама.

Лариса вышла со свёртком в руках и остановилась в изумлении, увидев парня.

— Богдан?

— Это твой знакомый? – успокоился Никита.

— Да, это электрик с шахты, — смущенно произнесла Лариса.

Парень усмехнулся:

— Да, я электрик. Лариса Ивановна говорила, что у неё проблемы с электричеством…

— Ну, ладно, заходи. Вы тут устраняйте проблемы, а мне уже пора. Пока, золотце! – Никита на прощанье поцеловал Ларису.

— Пока, Никита, — и она, глядя на брата с нежностью, протянула ему свёрток с пирогом.

Потом обратилась к Богдану:

— Входите, раз пришли.

— Я, собственно, принес Ваш зонтик. Ну и заодно вспомнил о перегоревшей лампочке.

Лариса засмеялась:

— У меня еще и розетка искрит.

— Вот и замечательно! Электрик сейчас всё исправит. Показывайте.

Работал он молча. Лариса тоже молчала и отметила про себя, что Богдан несколько напряжен. Когда он сложил инструменты в свой чемоданчик, она нерешительно предложила ему чаю.

— Нет, хозяйка, обойдемся без угощения. Я на работе, меня ребята в машине ждут.

Провожая Богдана, Лариса поблагодарила его, а он без улыбки пристально посмотрел на неё своими синими глазами и ответил:

— Не стоит благодарности. Это всего лишь малая частица того, что я мог бы сделать для Вас.

И ушел.

Что-то было не так, она это чувствовала. А что именно? Он ни разу не улыбнулся. А ещё? Он назвал её хозяйкой – это было несуразно (хотя что тут несуразного?). И потом, его последняя фраза о малой частице… Что он этим хотел сказать?

— Всё, хватит! – вслух произнесла Лариса, в который раз пытаясь остановить себя. Она испытывала непривычное смятение чувств, хотя и не могла объяснить себе, что с ней происходит.

Научившись справляться с тяжелыми воспоминаниями несколькими способами, она сейчас одним из них решила справиться с нахлынувшими эмоциями. Нужно просто взять тетрадь с любимыми цитатами и вдумчиво читать, читать, читать.

Сразу на случайно открытой странице она увидела фразу Чехова: «Если не знаешь, что испытываешь к человеку, — закрой глаза и представь: его нет. Нигде. Не было и не будет. Тогда всё станет ясно».

Лариса закрыла глаза и замерла на несколько минут. А потом обхватила голову руками и со стоном произнесла всего лишь одно слово: «Боже!..»

***

Несладко находиться в состоянии томительного ожидания, испытывая постоянное внутреннее напряжение. Сменялись дни, недели, а в жизни Ларисы изменилось лишь то, что она не могла полностью расслабиться, совершенно потеряла аппетит и к Новому году значительно похудела.

— Сестренка, что с тобой случилось? Ты как себя чувствуешь? – беспокоился Никита.

— Не переживай, у меня всё нормально, — звучал один и тот же ответ.

А однажды она не выдержала и спросила у брата:

— Никита, ты помнишь электрика, который приходил ко мне больше месяца назад?

— Помню. А почему ты спрашиваешь об этом?

— Он работает у вас на шахте. Ты видишь его?

— Не приходилось встречаться. А что такое?

— Ничего. Я просто так спросила.

Никита внимательно посмотрел на сестру и не мог не заметить её смущения.

Ларисе стоило большого труда пересилить себя и спросить брата о Богдане, но желание узнать хоть что-то о синеглазом парне было слишком велико, и она не сдержалась. Он неожиданно появился в её жизни, растревожил душу, а потом неожиданно исчез. Чего она ждала от него, ей и самой было непонятно, но хоть что-то услышать о нём очень хотелось.

Никита взял Ларису за подбородок, чтобы она не отвернула лицо:

— Золотце, а ты случаем не запала на этого электрика?

— О чем ты говоришь! Он намного моложе меня, — попыталась возмутиться Лариса.

— Ну, знаешь, это никогда не было главным препятствием в отношениях мужчины и женщины.

— Никита!

— Послушай, сестренка, я очень хочу, чтобы ты была счастливой. Ты много лет одна, и в конце концов ничего предосудительного не будет, если ты встретишь хорошего человека. Первый раз я вижу, чтобы ты так смущалась, говоря о мужчине, поэтому мне показалось, что кто-то к кому-то неровно дышит.

Лариса попыталась неловко отшутиться, и Никита не стал продолжать эту тему, видя, как взволнована сестра.

Однако после такого разговора он деликатно навел справки о Богдане и был доволен добрыми отзывами. Мало того, они совершенно случайно встретились на территории шахты. Никита обрадовался возможности пообщаться с парнем и протянул ему руку:

— О, Богдан! Приветствую!

Тот не очень охотно, но всё же протянул свою руку:

— Взаимно.

— Надо же, вместе работаем на шахте, а встретились впервые у Ларисы.

Богдан в ответ слегка пожал плечами.

— Как тебе работается у нас?

— Нормально. Главное – коллектив хороший.

— Что есть, то есть. Я вот уже много раз предлагал сестре перейти сюда на работу в медсанчасть, а она наотрез отказывается покинуть свой переезд.

При этих словах Богдан встрепенулся, в его равнодушном до этого взгляде вспыхнула искорка радости:

— Так ты, выходит, брат Ларисы?

— Да, брат. И счастлив этим.

— Твоя сестра замечательная, — впервые улыбнулся Богдан.

Никите показалось (а может, так и было), что глаза его в этот момент засветились от счастья.

— Передать ей привет от тебя?

— Будь добр, передай! И еще, — Богдан немного замялся, — передай поздравление с наступающим.

— Привет обязательно передам, а поздравлять лучше лично. Ну, бывай!

И они расстались, крепко пожав друг другу руки.

***

Новогоднюю ночь Лариса уже много лет встречала одна и никогда не включала телевизор. Брат каждый раз приглашал её к себе в гости, но она уже привыкла к одиночеству и любила тишину, а в последний декабрьский день совершала один и тот же несложный ритуал: под звуки любимых мелодий неторопливо украшала ёлку шарами и затем долго принимала ванну.  Потом, удобно устроившись на диване в теплом халате, под тихую спокойную музыку наблюдала за часовыми стрелками и ровно в полночь выпивала бокал красного вина. Шампанское не пила, потому что не умела открывать бутылку.

Если в детстве Новый год казался загадочной сказкой, то сейчас он воспринимался обычной точкой перехода от прожитых двенадцати месяцев к первому дню января. Лариса никаких желаний, как это было прежде, не загадывала. Она просто вступала в новый, неизвестный период своей жизни. Однако даже у неё, взрослой женщины, в глубине души теплилась маленькая надежда на чудо. Кто знает, взрослым, быть может, сказка иногда нужнее, чем детям.

Стемнело рано. Лариса долго стояла у окна, наблюдая за нежным полётом снежинок. На улице появлялись спешащие домой прохожие, и только один человек, как постовой,  неподвижно застыл на тротуаре.

Лариса мельком обратила на него внимание и вдруг её как пронзило. Ей показалось, что это стоит Богдан. Она отшатнулась от окна и почувствовала, как трепетно заколотилось в груди сердце. Точно так же оно колотилось, когда Никита передал ей привет. Взволнованная Лариса потом долго не находила себе места, а затем упорно искала доводы, что этот привет ничего не значит. Подумаешь, кто-то о ней случайно вспомнил. Если бы он хотел её увидеть, он бы нашел возможность. Значит, не хотел. Видно, она для него мало что значит. Надо успокоиться и ничего себе не придумывать.

Вдруг ей стало страшно от мысли, что он сейчас уйдет. Больше ни о чем не думая, она стремглав бросилась в прихожую, схватила с вешалки шубу, и как раз в этот момент раздался звонок.

— Боже! – прошептала Лариса и дрожащей рукой открыла дверь.

Богдан был весь осыпан снегом и походил на снеговика с коробкой в руках.

— Это я. Добрый вечер! — произнес он и замолчал, вопросительно глянув на шубу.

— Добрый вечер, Богдан, — еле справляясь с волнением, ответила Лариса.

— Вы собрались куда-то уходить?

— Нет. То есть да. Просто захотелось прогуляться по снегу.

— Так давайте погуляем вместе, – улыбнулся Богдан и протянул ей коробку, — это для Вас. С наступающим!

— О, тяжелая! – Лариса чуть не выпустила из рук подарок. – Спасибо большое. А что здесь?

— Новогодний сюрприз. Вы откроете коробку, когда мы погуляем. Хорошо? Я подожду Вас на улице, — и Богдан быстро спустился по лестнице, оставив после себя небольшую лужицу от подтаявшего снега.

Если кто в этот вечер смотрел в окно, то мог увидеть, как два человека медленно шли по заснеженной дороге. Черное небо так щедро осыпало их белоснежными пушинками, что вскоре и мужчина, и женщина были облеплены ими с головы до ног. Но они не замечали этого. Для них сейчас, наверное, существовали только глаза и голос друг друга. Они никуда не спешили, они просто шли рядом и наслаждались этим.

Но никто на них не смотрел. Люди готовились встретить Новый год, и каждый сейчас находился в центре собственной неповторимой жизни.

***

Возвращаясь к своему дому, Лариса уже знала, что никуда не отпустит Богдана. А он, захватив в руки горсть снега и слепив большой снежок, вдруг предложил:

— Давайте сделаем снеговика!

Лариса засмеялась:

— Как дети?

— Что нам мешает немножко побыть детьми? – Богдан задорно стал катать по снегу свой снежок, превращая его в большой шар.

Они вдвоем, смеясь, слепили три шара, установили их друг на друга и решили, что нельзя снеговика оставлять безликим.

— Я что-то придумала! Сейчас приду! – воскликнула Лариса и побежала домой. Из шкатулки она достала две большие синие пуговицы, ниточку красных бусин, прихватила из кухни морковку и сложила всё это в старую кастрюльку. Секунду подумав, добавила туда вязаный шарф.

— О! – обрадовался Богдан. – Это то, что надо!

Снеговик словно ожил, приобретя синие глаза, нос-морковку и красный рот из бусинок. Кастрюля на его голове и шарф на шее гармонично дополнили сказочный образ.

Лариса вдруг ощутила, что именно сейчас она совершенно не испытывает разницы в возрасте с Богданом. Это не он стал старше – это она помолодела. На душе было легко и беззаботно, как когда-то в юности. Казалось, что жизнь только начинается, что впереди только хорошее.

Лариса посмотрела на Богдана с хитрой улыбкой:

— Знаешь, а этот снеговик похож на тебя.

И даже не заметила, что перешла на «ты». Но Богдан сразу заметил это и очень обрадовался.

— Носом? – пошутил он.

— Нет. Синими глазами и доброй улыбкой, — она протянула руку к снеговику и нежно погладила пуговки и бусинки.

Богдан нестерпимо захотел обнять Ларису, но он боялся испортить этот прекрасный момент, когда она своим «ты» позволила им стать ближе, а нежным касанием к снеговику невольно выдала свои чувства.

— Давай друг друга отряхнем от снега, а то мы дома можем потоп устроить, — произнес он, и Лариса вздохнула с облегчением оттого, что ей не надо было предлагать ему остаться: это подразумевалось уже само собой.

После мороза запах ёлки ощущался ещё острее и до чего же он был приятен! Не хватало только запаха мандарин.

— А у меня и мандарины есть, — сообщила Лариса, как будто прочитав мысли Богдана. – Сейчас накрою стол и будем праздновать. Если хочешь, можешь пока повесить на ёлку гирлянду, а то я не очень дружу с электричеством.

Переход на «ты» был настолько естественен, что она по-прежнему не замечала этого. И тем счастливее становился Богдан.

***

Фонарики новогодней гирлянды на ёлке мерцали, будто поочередно подмигивая: «Ну, что, брат? Похоже, ты теряешь голову?». Они замерцали еще выразительнее, когда Богдан отключил люстру. Они всё понимали.

И тут вошла в комнату Лариса. На ней было нарядное синее платье, а завязанный на затылке пучок волос превратился в пышные локоны. Она увидела откровенно восторженный взгляд Богдана и смутилась:

— Праздник же… Вот только у меня вместо шампанского вино. Подойдёт?

— Ты прости, что я без шампанского. Но зато у меня для тебя сюрприз.

Он осторожно извлек из коробки фарфоровую статуэтку и вручил её Ларисе:

— Это стрелочница.

Белоснежная статуэтка представляла собой девушку, стреляющую из лука, и Лариса засмеялась:

— Это не стрелочница, а стрелок. Но мне все равно очень приятно. Спасибо большое, — и поставила статуэтку в центре стола.

— Не ты меня, а я тебя должен благодарить. Поэтому позволь мне сказать тост.

Он встал с рюмкой в руке, сосредоточился и после короткой паузы произнес:

— Этот год водил меня и по белым, и по черным полосам, но я благодарен ему уже за то, что он подарил мне встречу с прекрасной женщиной. Как только мы встретились с ней взглядом, я понял, что в моё сердце вонзилась стрела…

Ларисе вдруг стало не по себе из-за опасения услышать что-то шаблонное. Этого она сейчас хотела меньше всего и перебила:

— Давайте просто скажем «спасибо» старому году за то, что он был, и попрощаемся с ним.

Но, видя, что Богдан собирается ей возразить, продолжила:

— Уходит старый год, уходит без возврата.

Уходит нить забот, которых нам не надо.

И канет в лету то, что было нам желанным,

Кто был влюблён и был любим негаданно-нежданно.

Уходят имена, мгновенья, взгляды, песни,

Уходят времена, где было так чудесно.

Прощай же, старый год! Прощай – не до свиданья.

Идёт к нам Новый год и дарит обещанья.

Она протянула свой бокал к Богдану, чтобы чокнуться, а потом, сделав несколько глотков, задумчиво посмотрела на мерцающую гирлянду.

— Как красиво!

Богдан ничего не ответил. У него было такое ощущение, что его слегка отшвырнули. Сначала неожиданным переходом на прежнее «Вы», а потом  его перебили в тот момент, когда он решился сказать слова, которые никогда никому не говорил. Она этого боится или просто не хочет? Как понять эту женщину?

А Лариса смотрела на ёлку и грустно улыбалась. Неожиданно спросила:

— А откуда Вы узнали моё отчество?

— Отчество?

— Ну да. Тогда Никите Вы сказали, что у Ларисы Ивановны проблемы с электричеством.

— А! Подсмотрел в графике дежурств.

— Но там стояли только инициалы.

— Ну и что? Я сразу понял, что «Л.И.» — это Лариса Ивановна.

Упрямо не желая поддерживать переход на «Вы», он в свою очередь задал свой вопрос:

— А меня, как электрика, интересует, почему ТЫ не дружишь с  электричеством?

Лариса замотала головой, как бы отрицая что-то. Потом подошла к окну, повернувшись спиной к Богдану, и медленно заговорила:

— Ты когда-нибудь видел пожар? Как пылают в огне здания, как горят огромные ели? Это страшно. Я это видела. А всё началось, говорят, с короткого замыкания. Тогда погибло несколько человек. Среди них был мой муж…

В её тихих словах чувствовалась такая боль, какую мог носить в себе только человек, испытавший тяжелую потерю. Богдан понял, что глаза её сейчас наполнены слезами. Он подошел к Ларисе и осторожно взял ее за плечи, а она, громко вздохнув, резко повернулась, уткнулась лицом в его плечо и зарыдала.

Богдан обнял её и, пытаясь успокоить, сказал:

— Прости! Я знаю, что значит терять близких людей. На моих глазах погибали мои друзья. Я не раз видел смерть. Из памяти такое стереть невозможно. Но мы со временем привыкаем жить с этой болью. Продолжаем жить. Понимаешь? А это значит, что мы всё-таки хотим быть счастливыми. Все будет хорошо, поверь мне.

Лариса в объятиях Богдана постепенно успокоилась, а после его слов подняла голову и доверчиво посмотрела ему в глаза.

Для них двоих больше не нужно было никаких слов, и это напоминало родство душ. Ощущение счастья оттого, что они сейчас вместе, охватило обоих. Они смотрели друг на друга, разговаривая молча, и в этой недолгой тишине было сказано намного больше, чем можно выразить словами.

Лариса обвила руками шею Богдана, а он в ответ сильнее сжал свои объятия. Казалось, что они сейчас слились в одно целое, и ничто на свете не могло оторвать их друг от друга. Соскучившееся по мужской ласке тело Ларисы отдалось нахлынувшим желаниям. Голос разума сначала попытался остановить поток неудержимой страсти, но потом под её мощным напором сдался…

***

Никогда еще Лариса не просыпалась такой счастливой. Она чувствовала, что счастьем была наполнена каждая клеточка, и в таком состоянии без страха входила в новую жизнь.

— Ты необыкновенная женщина. Твой взгляд, поворот головы, походка – всё в тебе изумительно и прекрасно. Я любуюсь тобой, я восхищаюсь тобой. Ты – бесценный подарок судьбы, — такие слова шептал ей Богдан в новогоднюю ночь.

А она ему еле слышно отвечала:

— А ты необыкновенный мужчина, данный мне Богом. Об этом даже имя твое говорит. Если бы ты знал, как мне уютно с тобой!

— Это счастье, что мы нашли друг друга! Ты со мной – и мне больше ничего не надо. Ты мне очень, очень нужна. Я хочу тебя сделать счастливой. Мы теперь всегда будем вместе, да?

— Да, да, да… Ты знаешь, я прежде постоянно подавляла свои эмоции. Когда было плохо, не разрешала себе плакать. Когда вдруг встретила тебя, пыталась заглушить возникшие чувства. А сейчас я такая, какая есть, и не борюсь с собой. Я ощущаю необыкновенное спокойствие, светлую радость, внутреннюю гармонию и безграничную нежность к тебе. Наверное, я ощущаю вибрацию любви.

— Вибрацию любви? Тогда мы с тобой на одной вибрации, потому что я тебя очень, очень, очень люблю, моё солнышко…

И откуда только у влюбленных берётся столько нежных фраз, льющихся непрерывным потоком! Это не голос разума, это голос сердца. Любимого человека можно понимать и без слов, но так устроены люди, что они испытывают потребность в нежных словах, прикосновениях и в выражении собственных чувств.

Замечательно об этом сказал поэт: «Не создан человек для одиночества с дремучими инстинктами в крови. Он может жить без имени, без отчества, но никогда – без ласки, без любви».

Лариса с восторгом смотрела на Богдана и целовала его взглядом. Ещё вчера они были далеки друг от друга, а сейчас кажется, что на свете нет никого ближе, чем он.

Ей вспомнился вчерашний снеговик, и она потихоньку встала и подошла к окну, чтобы взглянуть на него. Снеговику ночью кто-то приделал руки в виде еловых веток, и он стоял, расставив их в стороны, готовый обнять весь мир. На его металлической шапке гордо восседала ворона, а он не обращал на неё внимания и улыбался алыми бусинками, радуясь наступившему дню.

Проснувшийся Богдан сладко потянулся и протянул руки Ларисе:

— Иди ко мне!

Она юркнула под одеяло в его теплые объятия, а он кивнул в сторону статуэтки, стоявшей на тумбочке возле кровати:

— Смотри, Лариса, стрелочница целится прямо в нас. Тебя это не смущает?

— Нисколько! У неё в руках стрелы счастья.

Взглянув на статуэтку и весело засмеявшись, добавила:

— Давай дадим ей имя? Назовём её Стрелочницей?

— И она станет нашим добрым символом. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась Лариса и нежно прижалась к Богдану.

***

Прошло два года. Зима на этот раз, вместо того чтобы радовать людей снегом, заморозила оголённую землю и неумолимо подсылала пронизывающий ветер. В старой железнодорожной будке было холодно, несмотря на печку, пышущую жаром. Вроде и щелей нигде не видно, а в комнатенке сквозняк был ощутимый.

Антонина чувствовала, что её знобит, и еле отработала смену. Все-таки заболела и вот теперь ждала своей очереди на уколы в процедурный кабинет.

Рядом сидели две женщины. Одна из них тихонько сказала:

— Хорошо, что не Трофимовна сегодня колет. У неё рука очень тяжелая.

— А у Ларисы Ивановны лёгкая? – спросила другая.

— Синяков никогда не остаётся, да и отношение к людям у неё доброе.

Антонина услышала такой отзыв о своей бывшей сменщице и улыбнулась про себя. Она вспомнила, как сначала в штыки встретила Ларису, показавшуюся ей высокомерной. Со временем Антонина разглядела в ней совсем иное, и они не то что сдружились, но были в хороших отношениях.

Лариса уволилась сразу после того, как вышла замуж за Богдана. Для многих тогда показалось странным, как молодой парень мог полюбить женщину, которая гораздо старше него, да еще жениться на ней. Посудачили об этом и успокоились. Мать Богдана категорически осуждала выбор сына, даже на колени перед ним становилась, умоляя не губить свою молодую жизнь. Но никакие уговоры не повлияли на решение Богдана. Он решительно заявил, что любит Ларису и что разница в возрасте для него никакого значения не имеет.

Обо всём этом Антонина узнала, когда однажды озабоченная женщина пришла к ней на работу. Не скрывая, призналась, чья она мать, и упрашивала со слезами на глазах:

— Расскажи, ради бога, что за человек эта Лариса! Душа у меня болит за сына. Ты же мать и можешь меня понять.

— Если я скажу о ней плохо, то что тогда будет?

Женщина с отчаянным вздохом вскинула вверх руки, но Антонина её успокоила:

— Наша Лариса – очень хороший человек. Не бойся, твой сын будет в надежных руках.

Женщины разговорились, и Лида (так звали мать Богдана) призналась, что ходила к гадалке и услышала от неё совершенно неожиданное толкование: «Сын твой через ад прошёл. Ты благодари бога, что живой вернулся. Он улыбался, а внутри всё заледенелым было. Эта женщина нужна ему, она отогрела ему душу. Не мешай их счастью».

— Ну, вот! А чего же ты тогда печалишься? Всё плохое уже позади.

— Да кто же знает, что нас ждет, — грустно ответила Лида, но всё же признала, что на душе полегчало.

Между тем в больнице соседки по очереди продолжали свою беседу:

— А чего ж у неё не будет доброе отношение? – сказала та, что была погромче. — К тебе вон дома старый хрыч придирается с утра до ночи, хоть сам ни на что уже не способен. А у неё молодой горячий жеребец под боком – вот и радуется она жизни.

Антонина не выдержала:

— Я что-то не поняла, красава! Здесь кто-то завидует нашей Ларисе Ивановне?

— А отчего же не позавидовать?  Я, может, тоже не против молодого. Да где его взять?

Женщина с тихим голосом возразила:

— Я слышала, что муж у неё сейчас в инвалидной коляске, так что завидовать тут нечему.

— Завидовать и не надо, — назидательно сказала Антонина, — можно только восхищаться такой женщиной. Не каждая будет дежурить сутками возле мужа, которого врачи назвали безнадёжным. Она его от смерти спасла, понимаете! Там любовь. Настоящая любовь. А вы тут про жеребца!

Из процедурного кабинета раздался голос:

— Следующий, заходите!

Антонина направилась к двери и услышала сказанное ей вдогонку:

— Да мы чё? Мы ж беззлобно.

Лариса, увидев свою старую знакомую, заулыбалась:

— Тонечка, как я давно тебя не видела! Здравствуй! Что с тобой случилось?

— Здравствуй, моя хорошая! Если б не случилось, так ещё сто лет не увиделись бы. Продуло меня в нашей будке. Скоро вообще её развалят. Говорят, автоматический шлагбаум установить планируют. Ну а ты как?

— У нас всё хорошо.

— Да вижу! Цветешь и пахнешь. А как Богдан?

— Идём на поправку.

— Ой, Лариска, как я рада за вас! Ты со своего третьего этажа всё-таки решилась в дом к его родителям перебраться. Не обижают тебя свёкры?

— Нет, они очень хорошие. Без их помощи мы не справились бы.

Лариса приготовила шприц и встала из-за стола:

— Подставляй свою попу.

Рука у неё в самом деле была очень легкая, и укол показался слабеньким укусом комарика.

— Знаешь, Лариса, я хочу тебе сказать. Когда первый раз увидела вас вместе, сразу поняла, что между вами что-то сложится. Ну вот и сложилось. А ты мне можешь сказать по секрету, на чем держится семейное счастье? Мне тоже хочется, чтобы дома было всё хорошо, но только вот не получается. Что-то у нас пошло не так. Ты можешь поделиться секретом?

— На чём держится наше счастье? Наверное, на Стрелочнице, — и засмеялась.

— Не поняла, — удивилась Антонина.

Лариса с улыбкой объяснила:

— Это у нас с Богданом семейный символ такой. А вообще, я тебе скажу, что мы просто не можем друг без друга. Понимаешь? Даже мысль об этом невыносима, — и глаза её стали серьёзными. — Никогда не думала, что такое со мной случится.

После паузы добавила:

— И встретишь ты, когда не ждёшь, и обретёшь не там, где ищешь…

— Это точно, — кивнула Антонина. — Ну ладно, пойду, не буду тебе мешать работать. Завтра снова приду. Передавай от меня привет своему красавчику.

— Ты тоже передай привет своему мужу. Он у тебя очень хороший.

На улице ветер не прекращался и хлестал Антонину по щекам, как бы ругая за что-то: «Вот тебе, вот тебе!». А за что её ругать-то? Вроде живёт по совести, душой не кривит, заботится о дочери, о муже.

А вот Лариса, отвечая на вопросы, все время говорила: «Мы… У нас… Наше…». Она не отделяла себя от Богдана – вот и весь секрет. Они не могут друг без друга, так ведь и Антонина не представляет себя без своего Николая. Только вот приучилась командовать им. Нет бы, стукнуть кулаком по столу, показать, кто в доме хозяин, однако он, как телок, выполняет все её требования.

А может, он просто так выражает свою любовь? Антонина уже не та красавица, что была в молодости. Располнела, перестала наряжаться, стала похожа на массу других обычных женщин, однако, несмотря на это, порой ловила на себе нежный взгляд мужа. Вместо того, чтобы ответить тем же, грубовато говорила:

— Что смотришь? Нечего делать, что ли?

Николай в такие моменты ничего не отвечал, молча уходил в другую комнату. Обижался, наверное. Да, мало он видел от неё ласки, мало слышал добрых слов.

Когда на Восьмое марта муж подарил ей живописное панно с изображением бабочек, она не оценила это:

— Надо же, насекомых подарил жене! Лучше бы духи купил.

Николай забрал из её рук подарок и сказал:

— Не понимаешь ты. Пара бабочек – это символ любви, — и запрятал панно в шкаф.

Да, он так и сказал – символ, а ведь Лариса тоже называла какую-то стрелочницу символом семьи.

Антонине захотелось достать сейчас же тот подарок и разглядеть его получше. Что-то с ней случилось после встречи с Ларисой, и это «что-то» означало, скорее всего, желание быть счастливой.

А кто, собственно, мешает ей быть такой?

Мешала только она сама, не понимая, что счастье рядом. Надо просто всей душой радоваться тому, что у тебя есть, — и всё.

Пока Антонина шла домой, с неба начал срываться снег. Сначала робко, потом сильнее. Колючий ветер накинулся на снежинки, мешая им добраться до земли. Он яростно кружил их в воздухе, но они падали и падали, преображая всё вокруг.

Вот так и любовь преображает душу, помогает увидеть мир в светлых красках и преодолеть все испытания.

Искренне любящий человек создаёт вокруг себя особую атмосферу счастья, на которую каждый реагирует по-своему: у одних возникает зависть, у других просыпается желание хоть немного изменить свою жизнь к лучшему. Человек с любовью в душе  излучает доброту и не способен причинить боль другим, именно поэтому все беды исходят от тех, кто не умеет любить.

Антонина представила, как она сейчас придет домой, снимет со стены картину с маками и повесит туда панно. А потом посмотрит с нежностью на мужа и скажет:

— Коля, пусть эти бабочки будут нашим семейным символом.

Да, так и скажет! И ещё одну важную фразу произнесёт про себя, но Николай обязательно её услышит:

— Теперь у нас всё будет по-другому.

Подходя к своему дому, она увидела машину “Скорой помощи” и почувствовала тревогу. Навстречу, протянув руки к матери, выбежала дочка в расстёгнутом пальто, без шапки. Она бросилась к Антонине на шею и твердила только одно:

— Папа! Папа!

— Что с папой? – тревога еще больше охватила Антонину, а дочь дрожала и ничего больше не могла сказать.

Антонина кинулась в дом и с ужасом увидела лежащего на полу Николая.

— Что вы стоите?!– закричала она на двух женщин в белых халатах. – Что вы стоите?! Что с ним?!

— Простите. Мы не смогли ничем помочь. Слишком поздно, — тихо сказала одна из них.

— Слишком поздно?! – Антонине казалось, что она продолжает кричать, а на самом деле еле прошептала это, не веря услышанному.

Антонина упала на колени рядом с мужем, прижала к себе его голову и отчаянно застонала. А потом её стон перешел в звериный вой, надрывающий сердце.

Из-за этих душераздирающих звуков девочка ощутила, как похолодела у неё всё внутри. Она сначала рванулась к матери, но страх соприкоснуться с чем-то ужасным и непонятным остановил её. Дочка попятилась назад, в угол, и прямо в пальто села на пол, сжалась в клубок и закрыла руками уши. Ей было страшно, но она еще не понимала, что такое безвозвратность.

С пронзительной болью это понимала Антонина и кричала от безысходности. Никогда, никогда больше она не посмотрит в глаза родному человеку и никогда не скажет ему, живому, самые главные слова…

***

Друзья, на этом мой рассказ закончен. Если вам есть что сказать в ответ, оставляйте, пожалуйста, ниже свои комментарии.

С уважением, Елена Саульченко.

P.S. Первоначально рассказ был разбит в блоге на три части, но потом я соединила всё в этой публикации. Меня попросили об этом мои читатели, да мне и самой показалось, что так читать удобнее.