Случайные попутчицы. Рассказ

Свой 55-летний юбилей Ольга Михайловна встречала в дороге, возвращаясь из командировки. Будь это в недавние времена, она на следующий день была бы уже работающим пенсионером, но в связи с неожиданным повышением в стране пенсионного возраста  ей до пенсии предстояло трудиться еще немало.

Если можно было чему-то радоваться в данной ситуации, так это в первую очередь тому, что в отличие от большинства своих знакомых ровесниц Ольга Михайловна была в неплохой физической форме и пока ещё могла работать с полной отдачей.

В свете последних событий возрастала обеспокоенность за будущее, так как напрочь исчезла уверенность в завтрашнем дне. Размер предстоящей пенсии сулил жизнь за чертой бедности и при этом не было абсолютной веры в надежность небольших сбережений. Но все же Ольга Михайловна не поддавалась унынию и жила с надеждой в душе на то, что всё в конце концов вернется к прежней стабильной жизни.

В компании, где она трудилась, за короткий период произошли стремительные перемены. Генерального директора с большим опытом работы неожиданно сменил молодой человек лет тридцати, который сразу дал понять, что политика руководства будет теперь иной. Он любил повторять фразу «Кто не с нами, тот против нас» и целенаправленно избавлялся от сотрудников, не разделяющих его позиции. Сам он был очень маленького роста и, как заметили, стал подбирать в свою команду людей прежде всего по этому принципу.

В коллектив просочилась информация, что новое руководство презрительно называет работников компании унизительным словом «быдло» и считает целесообразным уменьшить этому быдлу оплату труда. В отместку сотрудники окрестили это руководство карликами и, называя их так между собой, ощущали в душе маленькое чувство превосходства над теми, кто ущемлял их права. В открытую же защитить себя никто не решался.

Всем, кто не входил в команду гендиректора, стали постепенно занижать премии, а потом и вообще их отменили, и далее начались намёки на  необходимость сокращения штата.

Что самое странное, все молча сносили это, обсуждая ситуацию лишь в тесном кругу и тем самым подтверждая свое молчаливое согласие на покорность насилию. Когда Ольга Михайловна пыталась возмутиться, коллеги уговаривали её успокоиться. Они боялись, как бы хуже не сделать своими возмущениями. Известно, что суть человека проявляется в трудные времена. Именно так происходило в коллективе, и прежняя сплоченность сотрудников осталась в прошлом. Каждый теперь боялся за себя, и сложившаяся ситуация напоминала детскую сказку Корнея Чуковского «Тараканище».

Ольга Михайловна не испытывала страха перед новым начальством, но, глядя на трусливых коллег, махнула на всё рукой и продолжала работать без прежнего воодушевления. Ей, как и другим, перестали платить премии. Оклада хватало на скромную жизнь, но о смене работы думать было неразумно, а скорее – бесполезно. Везде, как ни странно, требовались молодые люди до тридцати пяти лет, хотя ежу было понятно, что работники с большим опытом должны цениться выше.

Она охотно соглашалась на командировки и в этом находила отдушину. Самолетом никогда не летала, любила поезда. Ей доставляло наслаждение смотреть в вагонное окно на мелькающие пейзажи, но еще больше нравилось читать в дороге.

В этот раз перед поездкой Ольга Михайловна зашла в библиотеку, чтобы запастись новой книгой. На глаза попалась поэма Гоголя «Мертвые души». Вспомнилось недавнее интервью с профессором Черниговской, заявившей о Гоголе как о любимом писателе. Ольга Михайловна еще со школьных лет считала его совершенно неинтересным, но вот теперь возникло любопытное желание узнать, какова сейчас будет её реакция на эту поэму. Начав читать, заскучала, но чем дальше листала страницы, тем более чтение захватывало.

Итак, в свой день рождения она ехала одна в купе, читала забытого ею классика, удобно расположившись на нижней полке, и настолько увлеклась, что вздрогнула от неожиданности, когда проводница резко открыла дверь и следом громко произнесла несколько коротких фраз:

— Доброй ночи! Принимайте попутчицу. Вот постельное белье. Будут вопросы – обращайтесь. В пять утра разбужу.

Попутчицей оказалась девушка не старше двадцати пяти лет. Она тихо поздоровалась и села, поставив рядом с собой дорожную сумку. Какое-то время неподвижно сидела, опустив глаза. Ольга Михайловна сразу отметила её печальное выражение необычайно красивого лица без малейшего намека на косметику и черную, будто траурную, одежду. Отложив в сторону книгу, прервала молчание:

— Вам, наверное, надо переодеться? Я выйду?

Девушка отвлеклась от своих мыслей и не сразу поняла вопроса:

— Что?.. Ах, да, конечно… Если можно…

Попутчица уже лежала, отвернувшись к стене и укрывшись до плеч простыней, когда Ольга Михайловна вернулась в купе. Стрелки часов пересекли двенадцать ночи, поэтому неудобно было тревожить чужой отдых.

Перенеся чтение на утро, Ольга Михайловна засыпала под убаюкивающий стук колес, и вдруг ей послышались звуки, похожие на приглушенные всхлипывания. Она подняла голову и прислушалась. Поняв, что это плачет попутчица, спросила:

— Девушка, что случилось? Вам плохо?

На несколько мгновений всхлипывания прекратились, а потом неожиданно перешли в громкое рыдание. Видно, девушке было настолько тяжело на душе, что даже в присутствии постороннего человека она уже не могла себя сдерживать.

Ольга Михайловна присела на краешек постели рыдающей и прикоснулась к её плечу:

— Ничего! Поплачь. Слёзы приносят облегчение.

Девушка заплакала ещё сильнее и сквозь рыдания, от которых содрогалось всё тело, произносила только одну фразу:

— Я не могла иначе! Я не могла иначе!..

Когда плач стал понемногу стихать, Ольга Михайловна включила освещение и протянула девушке стакан с минеральной водой:

— Выпей, пожалуйста.

Девушка полулёжа выпила всю воду, не отрываясь. Лицо её было раскрасневшимся и мокрым от слёз, а большие голубые глаза смотрели с отчаянием.

— Вы меня простите, пожалуйста, за эту ночную истерику.

— Ничего страшного. Со мной тоже так бывало, так что я могу понять. Меня зовут Ольга Михайловна. А тебя как?

— Ася.

— Какое редкое имя! Назвали так в честь кого-то, наверное?

Этот вопрос был задан только для того, чтобы хоть немного отвлечь девушку.

— Нет, не в честь кого-то. Это имя нравилось моим родителям. А можно мне ещё немного воды?

Сделав несколько глотков, Ася вылила остатки воды на носовой платок и протёрла им лицо и шею, чтобы успокоиться. Видно, это ей немного помогло. Она села и, глядя на Ольгу Михайловну, тихо произнесла:

— Спасибо.

— Не стоит благодарности. Ты вот пытаешься оправдаться перед собой, говоря, что не могла иначе. Но ведь если не могла иначе – значит, не могла. И что тут оправдываться?

— Ольга Михайловна, Вы же не знаете ничего. Если бы я не уехала, то всё было бы по-другому!

У Аси опять навернулись на глазах слёзы. Она глубоко вздохнула и продолжала:

— Но я не могла остаться. Понимаете?

— Пока я поняла только то, что ты винишь себя. Если не хочешь, ничего не рассказывай. Но думаю, тебе сейчас лучше выговориться. Порой с посторонним человеком, которого больше не увидишь, это сделать проще. К тому же мы, наверное, все равно теперь уснуть не сможем.

— Мне трудно говорить об этом, — ответила Ася и умолкла.

Ольга Михайловна понимающе кивнула головой и медленно стала поправлять подушку. Она отметила про себя, что сразу стала называть девушку на «ты», но тут же оправдала себя большой разницей в возрасте. Когда она уже намеревалась лечь, Ася медленно заговорила дрожащим от волнения голосом:

— Представьте себе красивый трехэтажный дом, похожий на замок. В этом огромном доме живут два одиноких пожилых человека, муж и жена. Они мечтали о большой дружной семье. Мечтали о том, что их дети, внуки и правнуки будут жить все вместе. Именно для этого был построен такой дом. Но мечта их не сбылась, они остались здесь вдвоем.

Когда дети выросли, старший сын улетел в Америку, дочь перебралась в Москву, открыла там частную клинику, а с ними остался только младший сын Вартан, который стал для них смыслом жизни.

Я случайно познакомилась с ним, когда перешла на пятый курс. Он говорил, что влюбился в меня с первого взгляда, однако я долго не отвечала ему взаимностью. Сразу видно было, что этот накаченный красавец из состоятельной семьи привык к большим деньгам и считает, будто девушку запросто можно завоевать дорогими подарками. А мне всего лишь хотелось видеть рядом надежного и порядочного человека. Когда я сказала ему об этом, он удивился, но с тех пор стал вести себя иначе. Тогда еще мое мнение было для него важным.

После этих слов Ася замолчала. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, Ольга Михайловна спросила:

— Так он все-таки завоевал твое сердце? – с этим вопросом она отметила, что сразу почему-то стала называть девушку на «ты», но тут же оправдала себя большой разницей в возрасте. Кроме того, Ася с первого взгляда вызвала у Ольги Михайловны симпатию, и это «ты» как бы немного сближало их двоих.

— Да, мы поженились и жили в доме его родителей. Они очень хорошо относились ко мне, и всё сначала было замечательно. Я считала, что Вартан помогает отцу в бизнесе, но оказалось, что он нигде не работал и без угрызений совести пользовался деньгами отца, который ничего не жалел для своего сына. А я не понимала такой ситуации, так как мои родители с детства привили во мне уважение к труду.

Вартан познакомил меня со своими друзьями, и первое время мы часто встречались с ними по вечерам. Но, знаете, я тогда была нацелена на то, чтобы стать хорошим врачом, и меня не устраивало пустое времяпрепровождение в ресторанах. Наша первая ссора произошла, когда я отказалась идти на очередную вечеринку. Вартан упрекнул меня в том, что я не уважаю его друзей, и ушел один.

А однажды он не вернулся домой ночевать. Его родители меня успокаивали и говорили, что в этом нет ничего страшного, что мальчику необходимы новые впечатления. У него, оказывается, хобби такое – неожиданно исчезать на несколько дней туда, куда его вдруг потянуло, а потом появляться домой и с восторгом рассказывать о своих приключениях.

Он вернулся тогда в прекрасном настроении, с кучей подарков и ожидал, что я его встречу радостными объятиями. А я была просто потрясена, столкнувшись с подобным первый раз. Понимаете, у него появилось желание полететь в Ереван – и он полетел. Не один, конечно, а с такими же друзьями, как он сам. И у него даже не возникло мысли о том, что я могу переживать. Он клялся в любви и обещал, что такое больше не повторится. А вскоре снова исчез на три дня и снова без предупреждения.

Я тогда попросила его отца, чтобы он не давал сыну деньги. Я убеждала, что Вартану необходимо изменить образ жизни и зарабатывать самому, а отец ответил мне так: «Не надо учить меня, девочка. Я сам решаю, как распоряжаться моими деньгами и как строить отношения с моим сыном. Мы приняли тебя в нашу семью, и твоя главная задача – подарить нам внуков, а не пытаться изменить наши правила».

Никогда до этого он не говорил со мной таким раздраженным тоном и не смотрел на меня таким жестким взглядом. Я не могу сейчас даже передать словами то, что я испытывала тогда. Это была вовсе не обида. Скорее, это было что-то наподобие горького недоумения оттого, что мне ясно дали понять свое место в этом доме. И это было унизительно.

Я не могла снести подобное и ответила ему: «У меня тоже есть свои правила в жизни, которым научили меня мои родители. Семья должна строиться на любви, взаимоуважении и равноправии. И если этого не будет, то такая семья мне не нужна».

После моих слов мама Вартана испуганно ахнула, прикрыла рот рукой, а отец гневно сказал: «Иди к себе, девочка. Мы поговорим об этом, когда вернется Вартан».

Этот разговор я до сих пор помню дословно, он на меня произвел сильное впечатление и заставил задуматься о многом. С тех пор всё пошло наперекосяк.

Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что Вартану нравился его образ жизни, он по-прежнему куда-то исчезал на несколько дней, иногда приходил домой в нетрезвом виде и даже называл меня неблагодарной. По его мнению, я должна была радоваться тому, что попала в их семью, и не роптать по пустякам. Пустяками он называл свои загулы.

Ситуацию изменить я была не в силах и вскоре ушла из этого дома, потому что иначе не могла.

Мои родители всегда понимали меня и теперь поддержали и морально, и материально. Я сняла комнату и с головой ушла в учебу, тем более что готовилась к защите диплома.

Вартан несколько раз приезжал ко мне, просил прощения, но я смотрела на него уже другими глазами. Скажу точнее: я его перестала уважать, да и о любви говорить уже было неуместно.

Защитив диплом, я собирала вещи, чтобы тут же уехать в родной город. В этот момент ко мне пришла мама Вартана. Вид у неё был очень печальный. Она взглянула на мой чемодан и, ни слова не говоря, вдруг стала передо мной на колени и обхватила меня руками. Я пыталась её поднять, а она прижалась ко мне еще сильнее и стала умолять, чтобы я вернулась к Вартану, потому что он без меня пропадает. Оказывается, он начал сильно выпивать и стал упрекать родителей в том, что во всем виноваты они.

Я сказала, что назад не вернусь и что Вартан пропадает не без меня, а от праздной жизни. Тогда она поднялась и с упреком сказала: «Если с ним что случится, в этом будет твоя вина».

Знаете, я до сих пор помню её взгляд. Взгляд матери, которая умоляюще просит о счастье своему сыну. Я понимала эту боль, но даже маленького счастья уже не могла дать Вартану, потому что больше никаким образом не хотела и не могла связывать с ним свою жизнь.

Ася тяжело вздохнула, закрыла лицо руками, а потом резкими движениями налила в стакан воды из стоявшей на столе бутылки и медленными глотками стала пить. В её глазах блестели слезы, она снова готова была расплакаться, но вода подействовала успокаивающе, и Ася обратилась с вопросом к Ольге Михайловне:

— Скажите, Вы осуждаете меня? Мне надо было остаться?

— Ася, да кто ж мне дал право осуждать кого-то? Жизнь меня научила понимать ценности человека хотя бы по тому, на что он тратит свое время и свои деньги. У вас с Вартаном совершенно разные ценности, поэтому ни ты, ни он счастливы вместе не были бы, тем более что ты его разлюбила. Ему нравилась призрачная свобода, которую ему давали деньги отца, а ведь по сути он расплачивался за все не деньгами, а частицами души. Он падал – ты росла. Вы не шли одной дорогой, каждый шел своей.

— А может, была возможность соединить эти дороги воедино, если бы я осталась?

Ольга Михайловна улыбнулась:

— Если бы да кабы, да во рту росли грибы… Что теперь об этом говорить! Скажу, что я на твоем месте поступила бы, наверное, также. А ты рыдала именно по этому поводу?

— Нет. Ужасное произошло позже…

Ася снова прильнула к стакану с водой и потом продолжила, медленно произнося слова:

— Через два года мне позвонила сестра Вартана и сказала, что он утонул, а в своей предсмертной записке написал, чтобы я обязательно присутствовала на его похоронах. Родители отговаривали меня от поездки, но я не могла не поехать, хотя испытывала очень сильный стресс. Но стресс оказался куда более сильным, когда я увидела около гроба Вартана его маму в инвалидной коляске. Как она посмотрела на меня! Это было страшно…

У Аси снова полились слезы по щекам. Она не замечала их, плакала теперь беззвучно, сдерживая всю душевную боль внутри себя.

Перед глазами Ольги Михайловны невольно промелькнули тяжелейшие моменты её жизни. Она знала, что значит терять близких людей и потом все время винить себя в случившемся, поэтому эта девушка вызвала у неё искреннее сопереживание.

Она села рядом с Асей, одной рукой обняла за вздрагивающие плечи, а другой стала осторожно вытирать салфеткой непрекращающийся поток слёз.

— Дорогая моя, не нужно больше ничего рассказывать. Я всё поняла. Тебе сейчас очень тяжело, но не стоит переживать эту ситуацию ещё и ещё раз.

— Вы понимаете, я виновата в смерти Вартана и в том, что его мама стала инвалидом! Если бы я осталась, этого не случилось бы!

— Кто знает! Может, случилось бы еще хуже? Подумай сама, бесцельный образ жизни твоего мужа не мог закончиться хорошо. Ему казалось, что он наслаждается жизнью, а на самом деле бездарно растрачивал её. И разве ты виновата в этой трагедии?

Ольга Михайловна сильнее прижала к себе Асю и нежно погладила её по голове.

— Я вот сейчас читаю Гоголя и запомнила его фразу — «молодость счастлива тем, что у неё есть будущее». Мне кажется, такие слова как нельзя лучше относятся к тебе, Ася. Поверь, в жизни каждого человека встречаются темные полосы, но это не значит, что мы должны жить с постоянными мыслями о них. У тебя впереди большое будущее, а прошлое ушло навсегда, тебя там уже нет. Живи сегодня без мрачных мыслей и не вини себя. Когда мы принимаем, как нам кажется, единственно правильные решение, другие при этом могут страдать. Это нормальные ситуации. Ненормально, когда человек переступает через себя. Понимаешь? Может, ты воспримешь это как громкие или даже банальные слова, но в таких словах заключена истина.

Ася повернула голову к Ольге Михайловне и, глядя на неё заплаканными глазами, спросила:

— Скажите, а у Вас были трагедии в жизни?

— Как и у всех нас. При этом заметь, я продолжаю жить и даже чему-то  радуюсь.

— Но ведь нельзя сразу после несчастья переключиться на радость?

— Разумеется, нет. Любая рана требует времени на исцеление. А шрамы-то все равно остаются…

В ходе наступившей паузы каждая думала о своём: Ольга Михайловна о далеком прошлом, Ася – о только что пережитом событии. После небольшого молчания девушка продолжила:

— Знаете, когда я уходила, то оглянулась назад. Мне вслед смотрели родители Вартана. На веранде огромного дома мама сидела в инвалидной коляске, а позади неё стоял отец. Они, конечно, винили во всем меня, но мне было так жалко их! Этот дом был построен для большой семьи, а теперь они остались здесь одни. И я не вытерпела, вернулась к ним и нарушила обещание, которое дала своим родителям. Я сказала им о том, что у меня есть дочка, и это дочь Вартана.

— О-о-о! – удивленно воскликнула Ольга Михайловна.

— Да, это так. Я поняла, что беременна, когда уже приехала домой. До этого ничего не замечала. Сначала разрыв с Вартаном, потом диплом…Как-то было не до себя. Срок был уже немалый, так что я оставила ребенка, да иначе и не могла. Доченьку назвала Василиной, а мы дома зовем её Линочкой. — Ася улыбнулась и при этих словах достала фотографию девчушки. – Вот она у меня какая!

На фотографии красовалась смеющаяся черноглазая малышка. Ася была светловолосая, а девочка – с густыми черными кудряшками на голове, поэтому невольно подумалось, что она похожа на отца.

— Очаровашка! – улыбнулась Ольга Михайловна в ответ на улыбку Аси, и, возвращая фотографию, не удержалась от вопроса: — И как же родители Вартана отреагировали на такую новость?

— Их первая реакция – шок. Потом упреки, слезы…В конечном итоге они сказали, что очень хотят увидеть внучку, и я пообещала им это.

— Ну, вот видишь, в жизни всё переплетено – горе и радость. Главное – это как сам человек относится к событиям.

— Ольга Михайловна, Вы так мудро рассуждаете, как бы расставляя всё по своим местам. Я в потоке своих эмоций находилась в отчаянии, а сейчас я так благодарна за то, что мы поговорили с Вами!

— Когда-то и ты, Ася, будешь мудрее. Жизнь постоянно преподносит нам уроки. Кто-то сразу их усваивает, а кто-то снова и снова упрямо набивает себе одни и те же шишки.

Ольга Михайловна хотела добавить, что шишек она набила немало, прежде чем научиться извлекать пользу из уроков, но в это время в дверь купе резко постучали. Это была проводница. Она, как обещала, пришла разбудить Асю.

Поезд приближался к станции, замедляя скорость. Ася достала из сумки блокнот, вырвала листок, что-то на нем написала и протянула Ольге Михайловне:

— Это номер моего телефона, а Вы в моем блокноте напишите свой. Мне не хочется с Вами вот так навсегда расстаться. Я буду Вам звонить, потому что у меня такое ощущение, что мы за эти несколько часов стали близкими людьми. Вы не против?

Ольга Михайловна написала цифры, а ниже фразу «Будь счастлива, Ася! С уважением, Маркова О.М. » . Она вдруг почувствовала, как в груди что-то сжалось и к горлу подступил непрошенный комок. Ну вот, только не хватало и ей сейчас расплакаться!

Ася взяла дорожную сумку и сделала шаг, чтобы выйти, но потом резко повернулась, бросила сумку на пол и обняла Ольгу Михайловну:

— Я не прощаюсь, мы обязательно будем общаться! Спасибо Вам большое!

И ушла…

А Ольга Михайловна вернется домой, будет без энтузиазма ходить на работу, в пустой квартире читать книги, усевшись в довольно старое, но любимое кресло. С большой фотографии на неё будут смотреть муж и двое сыновей, погибшие много лет назад. Иногда она будет разговаривать с ними, а они в ответ молча улыбаться ей. Возможно, однажды раздастся звонок от Аси. А может, вряд ли эта славная девушка когда-то позвонит. В порыве эмоций ей не хотелось расставаться навсегда со случайной попутчицей, ставшей свидетельницей её отчаяния, однако это все мимолетно. Что ж, такова жизнь.

Ольга Михайловна взяла в руки книгу и оторвалась от неё только тогда, когда закрыла последнюю страницу. Поезд мчался дальше, но казалось, что это всё вокруг мчится навстречу поезду. Сентябрьские пейзажи радовали глаз разноцветными яркими красками, бездонное синее небо украшали белоснежные облака, и странно было осознавать, что под этим прекрасным небом, на этой прекрасной земле люди, изначально рожденные для счастья, могут страдать и приносить страдания другим.

То ли это связано с возрастом, то ли так и есть на самом деле, но последнее время Ольга Михайловна стала замечать, что вокруг становится всё меньше радостных лиц. В основном это лица с выражением озабоченности и потухшим взглядом, и особенно она замечала это в транспорте по дороге на работу: все едут молча, погруженные в свои мысли, и никто не улыбается. Может, и она такая же, ведь утверждают, что происходящее в жизни человека — это зеркальное отражение того, что творится в его душе?

Раздумывая, Ольга Михайловна долго смотрела в вагонное окно, а потом, как бы подводя итог своим мыслям, произнесла вслух гоголевские слова: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа»…

Это был первый день пятьдесят шестого года жизни Ольги Михайловны. Сколько будет у неё впереди дней и какие они будут, неизвестно.

А пока стояла золотая осень 2019 года.

***

Друзья, на этом мой рассказ закончен. Если вам есть что сказать в ответ, оставляйте, пожалуйста, ниже свои комментарии.

С уважением, Елена Саульченко.

Перейти на ГЛАВНУЮ.