Кардиологический маршрут исцеления. Часть третья

Что мне сразу понравилось в боксе кардиологического отделения, так это свежий воздух. В отличие от душной реанимационной палаты со шторами коричневых тонов, полностью закрывающих окна, здесь радовали глаз жалюзи насыщенного голубого цвета, идеально прозрачные оконные стёкла, обрамленные белоснежными рамами, и пушистые лапы сосен, заглядывающие в палату. Ощущение чистоты и прохладной свежести — вот что я ощутила в первую минуту, и это ощущение не покидало меня всё время, пока я находилась там.

После двух бессонных ночей я вдосталь выспалась несмотря на стоны, которые издавала даже ночью пожилая седая женщина. Сначала я подумала, что она испытывает сильную боль, но оказалось, что стоны эти являлись отзвуком тяжёлых мыслей. Медсёстры её успокаивали:

— Афанасьевна, не переживайте, всё у вас будет хорошо. Вас лечит замечательный врач, и не было случая, чтобы она не поставила на ноги больного.

Рядом со мной лежала Татьяна. Мы с ней договорились называть друг друга по имени без отчества и обращаться на «ты», и она в процессе общения рассказала мне историю своей жизни. Я не стану излагать её, скажу только, что Татьяна, по её словам, до пенсии работала управляющей крупным банком, и что меня удивило, сотрудники боялись её. Глядя на эту хрупкую, милую женщину сейчас, мне трудно было представить, как перед ней дрожали те, кого она вызывала на ковёр. Татьяна призналась, что ей очень нравилось отчитывать провинившихся, доводя их до слёз, и контролировать филиалы банка так жёстко, что стоило ей сесть в машину, как тут же сообщались по телефону предупреждения: «Выехала. Ждите!», — и её ждали со страхом.

Не знаю, может, она всё это придумала. Мои сомнения закрались, когда она сказала, что совершенно не владеет компьютером и не может толком освоить телефон. Я спросила:

— А как же ты могла работать управляющей банком без компьютера?

Она в ответ улыбнулась:

— Мне не нужен был компьютер, я лишь руководила людьми — руками водила, как дирижёр, который заставляет слаженно играть оркестр. У меня банк и все филиалы работали как часы, и когда приезжали проверяющие, они диву давались. При этом говорилось, что не может быть так идеально, надо отметить хоть какие-то недостатки, ну и отмечали всего лишь мелочи.

Придумано это или правда, неважно. Главное, что Татьяна обо всём рассказывала интересно, и время проходило быстрее. Афанасьевна, конечно же, слушала тоже всё это, но участия в разговоре не принимала. Лишь изредка просила нас подать водички или телефон.

На второй день моего пребывания в боксе к нам подселили Олега, мужчину  средних лет, невысокого, неказистого, необщительного. Он постоянно решал по телефону производственные проблемы, с кем-то ругался и тем самым нарушал спокойное течение времени в палате. Ночью я проснулась от громкого икания и стонов Афанасьевны. Олег нервно переворачивался с бока на бок, а потом грязно выругался. После этого наступила тишина, Афанасьевна затихла, и я тут же уснула до утра.

А утром после завтрака к нам пожаловала с обходом заведующая отделением. Она, наверное, в этот день, а это было воскресенье, дежурила. Хочу отметить, что она задавала много вопросов. Слушая ответы других, я чётко представляла себе, что привело каждого из нас в кардиологическое отделение. Это и образ жизни, и стрессы, и эмоциональные состояния,  и неправильное питание, а в целом невнимательное отношение к своему здоровью.

Мне вспомнилось, как один тяжелобольной человек признался, что очень жалеет о важном упущении в жизни: он с молодости не заботился о своём теле и о чистоте помыслов. Начал уделять им внимание только когда нагрянула болезнь. А ведь можно было её предотвратить. Вот и инфаркт происходит по сути не вдруг, а уже на фоне определённых сбоев в сердечно-сосудистой системе. Даже не имея вредных привычек, ведя здоровый образ жизни, можно вредить себе мыслями, словами и негативными эмоциями, и это очень серьёзно.

Ещё мне вспомнилась фраза о том, что наше тело — это домик для души и его нужно содержать в порядке. Хорошо сказано, не правда ли?

Как написано выше, заведующая отделением задавала много вопросов и сопровождающая её девушка записывала наши ответы. Татьяна отвечала подробно, Олег и Афанасьевна кратко, в основном утвердительными частицами «да» либо «нет», ну а я тоже не сочла нужным впадать в подробности. Мне было сообщено, что, судя по медицинским показателям, я иду на поправку, поэтому завтра меня переведут из бокса в общую палату. А мне этого не очень-то хотелось, так как здесь было уютно, медперсонал проявлял должное внимание и заботу, даже молоденькая санитарка всё делала, как говорится, с душевной теплотой. Эта девушка училась в медицинском институте, а сейчас на каникулах подрабатывала в кардиологии. Она сказала, что с детства мечтала стать врачом и лечить людские сердца.

Одна из медсестёр казалась очень грустной, и Татьяна не выдержала и спросила её:

— Сильвия, вы никогда не улыбаетесь. У вас что-то случилось?

На удивление, медсестра ответила с откровением:

— Знаете, у меня пять лет назад погиб муж, и я до сих пор не могу прийти в себя. Мне очень тяжело воспитывать двоих детей. Приходится много работать, устаю, вот и не до улыбок. Спасибо, что свекровь помогает.

— И вы за все эти годы не встретили другого мужчину? — спросила Татьяна.

— Да если б встретила, рада была бы. Кому я нужна с двумя детьми! Сейчас мужчины такие, что ищут кого-то помоложе, побогаче, без лишних проблем.

И тут мы развили чисто женскую тему и стали убеждать Сильвию, что она привлекательна, что ей всего лишь надо иначе относиться к жизни, а то ведь один её вид говорит о том, что ей плохо и рядом с ней будет тяжело. Это не привлечёт ни одного мужчину. Они обычно тянутся к тем, с кем легко, и в таких случаях их не испугает наличие двух детей. Наоборот, это можно даже назвать плюсом, потому что человек получит полноценную семью. Надо улыбаться — и тогда вид у неё будет совсем иной. В общем, насоветовали. Но говорили искренне. Да уж, давать советы мы не прочь, не зная, как себе помочь… А она внимательно слушала.

Нас поражало, насколько заботливо и даже ласково относились в боксе к пожилой обессилевшей Афанасьевне, ухаживая за ней. Одна из медсестёр ответила нам так на одобрительное высказывание:

— А как же иначе! Мы все такие будем.

Лечение моё шло по назначенному в реанимации графику: таблетки, капельницы, контроль давления и работы сердца. Режим постельный. К больным здесь никого не пускали, телефонами пользоваться не разрешали, но мы нарушали это правило, потому что связь с родными людьми была крайне необходима для поддержания духа.

В общем, я надеюсь, что вы уже имеете представление о той атмосфере, которая царила в боксе кардиологического отделения.

Лечащего врача своего я до сих пор ещё не видела, но услышала прекрасные отзывы о ней. Ко мне она подошла на следующий день, в понедельник, в общей палате, куда меня перевезли уже не на каталке, а в  кресле. Татьяна при расставании чуть ли не прослезилась, как будто я уезжаю навсегда. Мы с ней снова встретились через день. Она попросила поместить её в той же палате, где лежала я.

На этом сегодня ставлю точку, но в заключение хочу попросить оставлять свои комментарии ниже. По статистике я вижу, что мои публикации читают, однако для меня важна обратная связь. Хотя бы пожелайте мне скорейшего восстановления, и я буду вам благодарна.

О дальнейшем пребывании в кардиологии расскажу в следующий раз. И если вы не читали начало, но хотите с ним ознакомиться, то оно здесь:

часть первая  https://blog-mlm.ru/kardiologicheskij-marshrut-moego-isceleniya-chast-pervaya/ ;

часть вторая  https://blog-mlm.ru/kardiologicheskij-marshrut-isceleniya-chast-vtoraya/ .