Кардиологический маршрут исцеления. Часть четвертая

Общая палата кардиологического отделения двумя большими окнами и шторами в бело-коричневых тонах напоминала реанимационную, где я провела сутки. Завезли меня сюда утром с помощью специального кресла и посоветовали лежать до прихода лечащего врача.

Женщины встретили меня дружелюбно, их тогда было трое, и особенно мне понравилась моя соседка по кровати. Встречаются иногда такие толстушки, которых полнота совершенно не портит, а наоборот, очень идёт им, потому что мило гармонирует с добрым выражением лица, мягким негромким голосом и неторопливыми плавными движениями. Такой была Аля.

Вторая женщина с большими красивыми глазами по имени Олеся оказалась моей землячкой. Судя по её лёгкой походке и стройной фигуре, она, как я подумала, занималась профессиональным спортом.

Третья женщина имя своё не назвала, а я мысленно окрестила её «диспетчером», так как она напомнила мне одну знакомую громкоголосую работницу автопарка, командующую водителями. И как оказалось, я не ошиблась. Эта мужеподобная женщина прибыла в качестве беженки с Украины и свободно владела русским языком, порой используя непечатные слова. Говорила она много, причём очень громко, уверенно, категорично реагируя на любые возражения, и своё мнение считала единственно правильным. Самым неприятным, что мы от неё услышали, была фраза: «Вот таким образом я получила ваш паспорт и стала дебильной русской. Позарилась на халяву, а теперь жалею».

Аля после этой фразы хотела схлестнуться с ней, но сдержалась. И правильно сделала, потому что с такими людьми спорить — себя не уважать. Эта женщина постоянно пыталась провоцировать других на споры. Ей просто доставляло удовольствие доводить людей до возбуждённого состояния, и когда её выписали, все в палате облегчённо вздохнули.

Вместо неё поместили другую украинскую беженку. Она поначалу тоже говорила громко, но потом, учитывая наши просьбы, стала общаться тише. Это была простая доброжелательная женщина с нелёгкой судьбой, совершенно непохожая на предшествующую ей соотечественницу. Она призналась, что очень не хотела покидать свой уютный дом, и сокрушалась со слезами на глазах:

— Не понимаю, почему политики не могут договориться. Они не находят общего языка, а народу приходится воевать. Сколько людей погибает, боже мой!..

Мы эту тему решили не трогать, потому что сейчас в спорах о нынешней ситуации даже близкие люди порой становятся врагами. Это больная тема, и нам, больным, лучше думать о хорошем. Вот мы и заговорили о любви. Я услышала интересные истории, с которыми обязательно поделюсь в блоге позже.

Татьяну перевели из бокса через два дня после моего появления в палате. Она сразу же бросилась обнимать меня как старую добрую знакомую, с которой долго не виделась, а когда меня выписали, умоляла приезжать к ней в гости. Но я сказала, что такое обещать не стану, ведь неизвестно, как всё сложится дальше. Вот интересно! Мы провели вместе всего несколько дней, а между нами возникли тёплые дружеские отношения, которые хотелось продлить в будущем. Для начала обменялись телефонными номерами, а там видно будет.

Ещё упомяну одну женщину, появившуюся в палате за три дня до моей выписки. На вид она казалась старше нас всех и похожа была на бабушек, служащих при церкви. В белом платочке, маленькая, худенькая, молчаливая, всё время сосредоточенная на каком-то странном занятии. Каждый день дочка приносила ей две сумки. Из одной извлекались тормозки, так что в столовую наша больная не ходила, а из другой — бинты и вата, из которых она неустанно, сидя на кровати, оперевшись спиною на подушку, делала маленькие четырёхугольные валики. Как она объяснила, это посильная помощь для военного госпиталя. Женщина эта выразила уверенность в том, что на Россию готовилось нападение и что если бы не СВО, то война началась бы на нашей территории.

Украинка ответила, что никто не собирался нападать на Россию, что нужно быть тупоголовыми, планируя напасть на ядерную державу, но сторонница СВО тихо сказала:

— Не будем спорить. Время нас рассудит.

Я вкратце представила вам образы женщин, в кругу которых провела несколько дней. А теперь о себе.

Как мне и советовали, я лежала в постели в ожидании лечащего врача. К другим женщинам их врачи уже подходили, а моего всё не было. Около полудня в палату робко вошли двое юношей в белоснежных халатах и назвали мою фамилию. Я откликнулась в недоумении: неужели эти ребята будут меня лечить? Они подошли к моей кровати и тихо сообщили, что врач задерживается и будет позже. Попросили разрешения измерить моё давление, сделали отметку о результате в блокноте и удалились. Они были такие юные, хорошенькие, несмелые, и я подумала: интересно, как эти ребята будут выглядеть через несколько лет. От их робости, конечно же, не останется и следа. Станут грамотными, внимательными врачами, и дай-то бог, чтобы так и случилось.

А когда они вернулись с моим лечащим врачом, то первое, что я услышала, это слова:

— Почему у вас до сих пор не заправлена постель?

На меня возмущённо смотрели яркозелёные, как у нашей кошки, глаза, и я растерялась от такого неожиданного вопроса и тона.

— Потому что мне ещё никто не разрешил вставать.

— Ну так знайте, что у нас порядок прежде всего. Утром все больные должны заправлять постели и после можно лежать на покрывале. Я не хочу, чтобы заведующая сделала мне из-за вас замечание.

Вот это поворот! Мне показалось, что и юноши, переглядываясь между собой, не ожидали такого.

— Я учту, — сказала я с надеждой, что сейчас врач обратится ко мне уже не как к нарушителю порядка, а как к больной кардиологического отделения. Так и случилось.

Далее последовали объяснения подробностей моей прошедшей операции, предстоящего лечения и режима. Мне разрешилось вставать и немного ходить. Молодые люди (я решила, что они интерны) всё сказанное конспектировали. Впоследствии на обход ко мне являлись все трое. А сейчас, когда они вышли, Олеся сквозь смех произнесла:

— Девчата, я еле сдержалась от смеха.

И передразнила врача и меня так смешно, что мы все вместе расхохотались:

— «Меня заведующая из-за вашей не застеленной постели в угол поставит». «Простите меня, я больше так не буду делать, я хорошая девочка».

Посмеялись все вместе, и на душе легко стало. Я вспомнила, что во время коллективного смеха люди смотрят на того, кому больше всего симпатизируют, а друг на друга смотрели я и Аля.

Раз мне разрешили ходить, я тут же заправила постель, накинула халат и в сопровождении Олеси вышла из палаты. Прошлись по коридору, а на обратном пути встретили анестезиолога (я о ней упоминала в первой части моей истории). Она, увидев меня, заулыбалась:

— Здравствуйте! Как дела?

— Иду на поправку.

— Хорошо. Я к вам ещё подойду.

И действительно, подошла. Но об этом в следующий раз. А сейчас заканчиваю и прошу оставлять ниже комментарии. Надеюсь, вам есть что сказать мне.

Для тех, кому интересно с самого начала ознакомиться с моим маршрутом исцеления, даю ссылку:

https://blog-mlm.ru/kardiologicheskij-marshrut-moego-isceleniya-chast-pervaya/